Ponytopia part 2 Ты смотришь на белое пятно. Твои мысли размыты, эмоции подавлены. Ты смотришь на белое пятно и понимаешь: тебя судят. Приговора не избежать. Судей не обмануть. Ведь они часть тебя, они живут в твоем разуме и безжалостно, беспристрастно оценивают душу. Белое пятно? И только? Нет. Глаза фиксируют отраженные фотоны, но картину из них собирает мозг. О чем ты думаешь, видя белое пятно? Как выглядит твоя картина? Понимаешь ли ты, что от нее зависит приговор? Кому-то пятно кажется выходом из туннеля к свету и счастью. Их оправдают. Кому-то оно напомнит снежок, игры, радость. Их отпустят с почетом. Но есть и те, кто смотрит глубже. Кто помнит о вечном проклятии мудрых - верить не глазам своим, а знаниям. Им хорошо известно, что белым бывает не только снег, и в мире есть пламя столь яркое, что города, опаленные им, успевают оставить лишь светлый силуэт, белое пятно посреди мертвой пустыни. Спроси себя: может ли тень быть белой? И если прежде, чем ответить «нет», ты задумаешься хоть на миг - даже на бесконечно малую долю мгновения - знай: ты осужден. Отныне и до смерти ты - взрослый. Д.Локхард, «Тени и пыль» --- В 2ХХХ году мы запустили систему. Спящие сознания тысяч, давно переставших быть людьми, слились. И мы стали новым миром. Миром пони, которые по ночам играют в мир людей. Наверное, ни один ребёнок не относился к своей игрушке с таким вниманием, с такой надеждой, как мы. Да и может ли быть иначе, когда твоя игрушка – твоя же мать и твоя родина? --- Когда-то африканские саванны могли повергнуть в трепет морем трав от горизонта до горизонта. Сейчас же они могли впечатлить только художника-абстракциониста. Не было видно ни неба, ни земли, ни дневного светила, ни ночного. Только опустошающий песчаный смерч повсюду. Подобно древнему злому божеству, вырвавшемуся из заточения, он стирал всё, до чего мог дотянуться. Облака. Деревья. Скалы. Лишь уродливый серый столб радиоактивной пыли, расползшийся на горизонте жирной амёбой, мог служить ориентиром. Как это было не похоже на родные просторы Экверестии! Счастье осталось в далёком идеальном мире. В случае форс-мажора не помогут ни Селестия, ни Луна, ни верные друзья. Здесь можно надеяться только на себя. Проснулась голомембрана связи: - Хелим, ответь! Это Соня! Кажется, тебя глушат! Опиши свою метку, быстро! Просьба была совсем не бессмысленной. Сознание Хелима транслировалось в глайдер сетью репитеров, накрывавших периметр. Передатчики сильны: они стабильно работают даже в зоне ядерного поражения, но никто не застрахован от прицельного наведения помех. Если связь всё-таки прервётся, пилот останется жив (физически он за много километров оттуда), но несколько недель восстановления психики и воспоминаний ему обеспечено. - Стилизованный взрыв красного цвета. Получил в возрасте десяти лет, когда сделал свою первую петарду. Кстати, я говорил, что новая укладка хвоста очень тебе идёт? - Фуф, пронесло… Льстец. Координаторы сообщают, что войска Новой ЮАР готовят запуск ещё пяти ракет с разделяющимися боеголовками. - Откуда у них ещё? Мы несколько раз шерстили эту территорию! - Не знаю. Сидят себе мирно в бункерах, а тут вдруг снова… Стой… Активность в квадрате 142-19! - Выжившие? - Возможно. Лети туда, остальные обезвредят ракетные шахты. Каков шанс выжить в этой огненно-песчаной геенне? Примерно такие же, как после падения пианино на голову. В отчете об операции в графе «выжившие» наверняка опять будет красоваться нолик. Не привыкать. Самая важная работа начнётся потом: очищение местности от продуктов распада и восстановление ошмётков экобаланса. С каждым разом делать это становится всё сложнее. Где-то мы можем помочь всем. Но не в этом мире. Не в мире людей. --- История последних дней нашего мира коротка. В ходе ряда скоротечных конфликтов прогрессивное человечество вытеснило с материка всех неугодных. К тому времени оставшиеся уже отказались от тел. Пони не любят вспоминать, что случилось потом. В течение месяца локальные стычки переросли в полноценную мировую войну. Да, всё оказалось довольно банально. Как в дешёвой анимации Мэтта Гроунинга. Обезображенный разногласиями мир разорвало на куски, как ядро урана-235. Уран. Зря я вспомнил про него. Уран, как и прочая радиоактивная братия, участвовал не так уж много: в ход шло био и нанооружие, игрушки XXI века. Намного смертоноснее. На нашу территорию не упала ни одна ракета: многослойная защита оправдала надежды. Гораздо меньше повезло остальным. Британские и японские острова оказались напрочь стёрты с лица земли. Европа теперь представляет собой пустыню… Нет, не пустыню – в пустынях есть жизнь. Российской, Китайской и Австралийской Империи повезло чуть больше, сказалась рассеянность ключевых городов по территории. Но и там список околобункерных поселений невелик. Мы стараемся помочь, честно. И дело не в абстрактном «так правильно». Нам нужна связь с предыдущим поколением, с видом, из которого мы эволюционировали. Спящих не так уж много, всего около шестидесяти тысяч. Каждый - Эйнштейн, Ганди, Шуберт и Сахаров в одном флаконе, но нам неоткуда брать свежую кровь: как мы ни старались, пони не вырастишь в лаборатории. В Экверестию можно войти только по своей воле. На нашей стороне самые продвинутые технологии и самые отважные сердца. Когда-нибудь мы восстановим старушку-Землю, мы уже работаем над этим. Но наши предки больше мешают, чем помогают. Точнее, только мешают. Наверняка скоро созреют проекты по переселению выживших в заповедники с «ускоренной ассимиляцией»… --- Хелим распластался на мягкой траве рыжей бабочкой, заложив копыта за голову и закрыв глаза крыльями. На этот раз всё обошлось. Конфликт в южной Африке оказался урегулирован, ракеты изъяты, бункеры залатаны, а из троицы эмиссаров никто не пострадал. Выживших на поверхности, как и ожидалось, не было. Откуда-то сверху донеслись весёлые крики. Хелим отвёл крылья в стороны и сощурил глаза от предвечернего солнца. Сквозь буковые ветви, нависающие над головой, было видно, как несколько молодых пегасов затеяли среди облаков очередную гонку. Рыжий летун мечтательно улыбнулся: он был бы и сам не прочь присоединиться к собратьям, а соревнующиеся бы наверняка не отказали. Безмятежные игры среди облаков, «бочки» и «мёртвые петли». А в конце-концов всё закончилось бы посиделками в пончиковой, где вся компания со смехом вспоминала бы гонку. Но сейчас пегас кое-кого ждал. Хелим осторожно пододвинул к себе корзинку с ромашками, стараясь не спугнуть бабочку, разделившую с ним трапезу, и сжевал парочку, а потом снова закрыл глаза. Ещё пятнадцать минут растаяли в дремотной нёге, пока он не услышал лёгкий перестук копыт. - Привет… Ты Хелим? Рыжий перевернулся, резко выпрямился и зашатался, пытаясь прогнать назойливых мушек, танцующих в голове. Перед ним стояла симпатичная лазурно-голубая пони и нервно теребила землю копытом. - Да, это я. А ты… - Сая. Я здесь новенькая, только недавно приехала из далёкой деревеньки на севере. Друзья посоветовали обратиться к тебе. - Да, мне передали, что ты хочешь меня видеть. Что ж, ты пришла по правильному адресу: я устраиваю шикарные фейерверки. - По правде говоря, я имела в виду не совсем фейерверки… - Да? Хм, ты хочешь, чтобы я поднатаскал тебя в химии? - Нет… - Крыльев у тебя нет, значит, полётные тренировки тебя тоже не интересуют. Пони покраснела, что было заметно даже через шерсть. - Я хочу помогать вам на земле. На настоящей земле. --- Почему именно пони? Не знаю. Ирония судьбы. Разумеется, нет ничего сверхъестественного в том, что одной из симуляций стала Экверестия. В конце концов, после нескольких мультсериалов, пары десятков полнометражных фильмов, дюжины компьютерных игр и трёх полноценных голографических миров она стала для детей XXI века больше, чем просто сказкой. А детские переживания самые живучие… Но это был далеко не единственный морфеомир. По правде сказать, сначала Экверестия была довольно небольшой и малонаселённой. Примерно половина новых людей изначально жила в Диаспоре-57, адаптированном варианте материального Нью-Йорка. Он же и пал первым под ворохом внутренних противоречий: каждый тянул одеяло на себя, разрушая всеобщий сон. Следом канули в небытие и остальные симуляции, основанные как на реальных обществах, так и на умозрительных построениях. Что случилось с мозгами? Они проснулись. Многие присоединились к нам и стали пони. Некоторые до сих пор не могут перешагнуть черту: им она кажется минной растяжкой. Мы, кажется, были единственной группой, понимавшей, что для выживания необходимо перестроить не только мир, но и себя. Не только что-то добавить, но и что-то убрать, ведь одного лишь вынесения за скобки физиологических помех мало. О, какие шли дебаты на конференциях тухлых философов! «Мы не можем! Мы не вправе! Мы не знаем, что делаем…» Пока они кричали, мы проектировали, работали, тестировали. И где теперь эта образованщина? Физика. Она работает, сволочи! --- Пони и пегас шли вдоль края Вечносвободного леса. Народу здесь было немного, лишь кое-где они встречали другую прогуливающуюся парочку или случайного любителя природы. Тут и там сновали птицы, собирая интересные веточки для своих гнёзд. Они вопили и галдели, не то что не боясь четвероногих, а подчас назойливо приставая к ним. - Тебе нравится в этом сне? – прервал неловкую тишину Хелим. - Ой… Не жалуюсь. Здесь моя жизнь сложилась достаточно счастливо: любящие родители, верные друзья и любимое дело, которым не в тягость заниматься. Совсем не похоже на бардак моей человеческой жизни. - Кем ты была на том свете? - Инженером нейросвязи второго разряда, - скромно прошептала гостья с севера, отвернувшись. - Правда? – удивился пегас. - Да. Все с трудом верят в это. Я до сих пор часто выхожу, чтобы починить что-либо, с чем не справляется автоматика, или нарастить где-нибудь вычислительные мощности. Мало общего с тем, чем я занимаюсь здесь, - Сая продемонстрировала крохотное деревце на крупе. - И зачем же тебе ещё и выходить за пределы Комплекса? Ты, как и большинство находящихся здесь, помогаешь нам косвенно. - Я сажаю деревья здесь, забочусь о лесах… Работа, конечно, приносит удовлетворение, но ведь это всего лишь наш сон! Я бы хотела, чтобы снаружи поскорее выросли такие же рощи, как и в Экверестии. - Мы… Хелим вовремя посмотрел в сторону, и поймал мяч, пытавшийся коварно ускакать в лес. В ту же секунду к нему подбежали два маленьких единорожка. Рыжий летун улыбнулся: - Играйте аккуратнее. Говорят, что в лесу опять поселился дракон. - Видели мы этого дракона, - фыркнул старший сорванец, - Целый день лежит на скале и пускает кольца из дыма. Подарил нам по рубину, да. - Хм, ну идите, только всё равно осторожнее, - пегас протянул жеребятам мяч, и они тут же унеслись в поле. - Не стоило отдавать им мяч сразу. Флаттершай в таких случаях советует разыгрывать доброго и злого поницейского, чтобы неповадно было в лес ходить, - с сомнением заметила Сая. - Возможно. О чем это я? - Хелим в задумчивости посмотрел на то, как младший единорожек залез старшему на гриву, а тот пытается его согнать, не упав, - Мы уже работаем над этим. Но ты должна знать, что у нас есть… ограничитель. Процесс не может идти быстрее. - Может. Я уже подумала над этим, - с воодушевлением затараторила лазурная поняша, - У меня дома лежат свитки с планами. Я могу взять под контроль некоторые участки, где последствия войны сказываются не так сильно, чтобы восстановить там естественную экосистему! - Понимаешь ли ты, о чём меня просишь? - печально выдохнул Хелим, - Расскажи поподробнее, что ты помнишь о своей человеческой жизни. --- Много ли человеку нужно для счастья? Убрать злобу, зависть, боль, пот, слезы, перхоть? Стряхнуть пыль шелушащейся кожи? Набить ненасытную утробу жратвой? Утолить похоть океаном оргазмов? Потакать капризам и плясать под дудку нелепых биохимических пережитков? Дать доказать свою абсолютную правоту и побить рекорды на всех пузомерках? Ответ прост: нужно убить в себе человека. Вырезать его из себя. Вытравить фосгеном. Писатели долгие века безостановочно орали, что необходимо во что бы то ни стало сохранить в себе человека – я бы плюнул им в лицо и дал выступить на сцене этологами и антропологам. Человек далеко не совершенен с точки зрения эволюции; это хорошо заметно, если не ударяться в софистику, а просто взять среднеарифметического. Одной из главных причин изначальной малой популярности Экверестии была именно эта потребность. Нет, правда, а вам было бы легко собственноручно оттяпать себе четверть мозга? Пусть даже и за золотой билетик в Эдем. Установить регуляторы на гнев, похоть, гордыню, все деструктивные эмоции и выкручивать их только по крайней необходимости. Сначала очень трудно. Жутко ломает, как от наркотика. В первые дни некоторые не выдерживали и срывались: на улицах Понивиля шли безобразные драки. Учитывая, что противники не могли умереть, то смотреть на это было больно до слёз. Слава Селестии, Луне, Невидимому Розовому Единорогу, что мы справились. Что делать, когда человек похоронен глубоко внутри? Ответ прост: нужно стать пони. Пони? Можно и пони. Кем угодно можно. Одной из самых чудесных особенностей нашего морфеомира является возможность быть кем угодно сколько раз угодно. В любой момент пони может очиститься, оставив свою текущую жизнь в архиве и начав всё с чистого листа. Постоянной остаётся только человеческая память. Пони не умеют умирать. Пони умеют только рождаются заново. --- - Ковальски! Высокий и тощий пегас вздрогнул и тотчас попытался слиться со стеной. - Нет, только не ты! - Я, я! Чуешь, чем пахнет? Пахнет кексами! – Хелим хищно ухмыльнулся, а его собеседник жалобно застонал - Ну не-е-ет… - Давай скорее мои полсотни кексов. Слайдерс всё-таки сделали Вондерболтс в скоростном зачёте, и ты это видел. Ковальски вздохнул, смирившись с потерей, скрылся в доме и уже через секунду вынес бумажную коробку с кексами. - Благодарю, - рыжий летун картинно раскланялся, - буду рад поспорить ещё. После того как печальный пегас снова скрылся в доме, Хелим распечатал выигрыш, резво схрумкал один кекс и протянул коробку Сае: - Угощайся! На чём мы закончили разговор? - Я до сих пор не понимаю тебя, - лазурно-голубая пони осторожно взяла одну порцию и вернула сладости владельцу, - Что ты хочешь услышать? - Любую вещь, которая заставит меня поверить, что ты сможешь выдержать эту работу. Пока я услышал только довольно милую историю девушки, не сталкивавшейся в жизни ни с чем страшнее отморозков из соседней школы. Северянка, уже запыхавшись, торопливо цокала за крылатым. Хелим по своей пегасьей натуре не мог долго удержаться на одном месте, а потому уже достаточно долго водил за собой гостью. Не сказать, что это было совсем некультурно (по пути летун показал ей несколько местных достопримечательностей), но заставило пони попотеть. Сейчас же Хелим тащил Саю за город на Драконьи Скалы, за которые потихоньку уплывало солнце. Местные жители уже расходились по домам, так что шум не мешал наслаждаться песнями вечерних птиц. - Из-за чего ты думаешь, что я не смогу? – фыркнула Сая, - Я сильная пони! И неплохо разбираюсь в своём деле. - Угу, в последнем я и не сомневаюсь: видно, как у тебя копыта чешутся приняться за работу. Что ты собираешься делать, если тебя всё-таки транслируют в агрокомбайн? – потёр крыльями виски Хелим - Сначала разобью местность на сектора, намечу биогеоценозы, исходя из расположения… - Почва и вода наверняка заражены либо диоксином, либо радиацией, либо наноботами, либо биорасщепителями. А скорее всего несколькими представителями этого списка. - У нас прекрасные технологии. Химия и радиоактивные изотопы – вообще не проблема, хорошие атомарные фильтры решат эту проблему. Минироботы не любят ЭМИ, избавиться от белковых гадов тоже дело труда и времени. - Может быть. Но достаточно пропустить хотя бы одного нанобота, чтобы он смог снова восстановить популяцию из материи, что ты ему предоставишь. - Пройдусь по новой. - И всё восстановишь? А если ещё раз? - Восстановлю! - А ещё раз? - Ещё раз всё восстановлю! – пони с силой ударила копытом по земле, - Думаешь, я не понимаю, сколько сил придётся вложить? Да, это не Экверестия, где всё проще, но ты меня недооцениваешь. - Это ты себя переоцениваешь. Думаешь, так просто раз за разом видеть, как умирают твои подопечные? Но это ещё куда ни шло. Рано или поздно, ты столкнёшься с коренными жителями внешнего мира, а они не обрадуются твоему вмешательству в то, что, как им кажется, принадлежит им. --- Хелим вяло полировал небо над руинами Минска, пытаясь в очередной раз завязать диалог с жителями убежища. Разговор не клеился. - Да дохни ты уже, тварь четвероногая! – эфир огласил мощный радиовопль. Зенитный комплекс на пригорке выплюнул ещё несколько ракет «земля-воздух». Кажется, это роботизированная Стрела-10М6. Век назад она, может, и была способна навредить, но сейчас глайдер Хелима мог брать её снаряды на таран. - Почему вы не хотите вести диалог? – истребитель резко нырнул прямо перед жужжащей смертью, оставив её с носом, - План, что мы предлагаем, оптимален: стоит всего лишь немного перестроить систему управления в вашем селении, как жить станет намного легче. Две ракеты сжёг автоматический лазер, третья потеряла цель из-за перегрузки сенсоров от взрывов. - Поймите, что сейчас все блага получает лишь командование бункера, а мы предлагаем счастье для всех, - «мёртвая петля», перегрузка которой превратила бы в фарш любого органического пилота, помогла избавиться от остальных снарядов. - Иди т##хай своих кобыл! – одна прицельная ракета отправилась в лоб глайдеру. Хелим даже не стал уклоняться, а просто «погасил» её систему наведения направленным импульсом. - По нашим данным, вы медленно вымираете из-за заражения местности химическими отходами. Мы можем помочь: мы уже транслировали план очистительной станции. - #####! #######! #####! – в речи радиста окончательно исчезли печатные слова. Пушки перезаряжались. - Разве мы не доказали мирные намерения? Мы несколько раз сбрасывали медицинскую и продовольственную помощь! - Мы никогда не примем помощь от копытных! – самонаводящиеся ракеты, видимо, закончились, так что забрехали обычные зенитки; ровно с тем же успехом можно было пытаться сбить глайдер, просто крича «ба-бах», - У нас ещё осталась гордость! Тоже мне, б###ь, вырядились понями и теперь считают, что лучше всех. Счастья всем даром, и пусть никто не уйдёт обиженным. Но почему-то многие прилагают все усилия, чтобы уйти. О чём думаешь, когда летаешь? Когда полёт происходит во сне - о чём-нибудь важном. Например, как бы половчее сорваться в пике, чтобы стащить у кого-нибудь пончик. Как подольше сохранить режим «стелс», чтобы незаметно подлететь к другу и защекотать его. Когда же летаешь наяву, приходится следить за целым ворохом показателей и датчиков. Печально. К тому же, непривычно, что не надо махать крыльями, постоянно такое ощущение, что они у тебя попросту затекли. --- - Вероятно, они будут сознательно мешать. Тебе придётся их воспитывать. - Это сложно, но я сумею. Я неплохо управляюсь с животными и детьми, наверное, смогу вести и переговоры. - Переговоры. Хех, ну попробуй. Но рано или поздно тебе самой придётся убивать. - У-убивать? – лазурная заикнулась, будто не поняла значения слова. - Да, именно, - крылатый достал из коробки ещё один кекс, с сомнением оглядел его и проглотил, не жуя, - Не исключай из системы людей, они до сих пор воюют друг с другом и, видимо, с нами. Сая побелела и немного отстала, а Хелим продолжал монолог, глядя в сторону. - Подчас приходится, когда другого выхода нет. Иногда даже с особой жестокостью и перед публикой, если это может спасти больше жизней. Наиболее эффективный способ показать, что какой-либо поступок плохой. Пегас резко развернулся и картинно встал на дыбы, расправив крылья; лазурная пони пискнула от неожиданности. - Ты же знаешь, я не могу убить из мести или ненависти: я давно забыл, как это – ненавидеть по-настоящему. Но иногда лучшего варианта просто нет. Извини, что напугал тебя, но неужели ты хочешь через год повторить мои слова один в один? Я тебя целый день вожу кругами, жду, пока сама догадаешься, чтобы не шокировать… - Но… как… - Как я вообще могу лишать жизни кого-либо? – мрачно усмехнулся Хелим, - Пятнадцать лет назад, когда я присоединился к группе, я тоже думал, что не смогу. Оказалось, это не так уж сложно: в Экверестии слишком мало смерти, чтобы к ней могло сложиться особенное отношение. - Неужели ты перестал верить в мирные пути? - Наоборот, я всегда их ищу. Я покажу тебе потом записи разговоров с минским убежищем, попробуешь найти там этот самый «мирный путь». - Мне кажется, ты потерял на земле сердце… - смотря под копыта, медленно проговорила Сая. - Сердце? У меня, как, кстати, и у тебя, нет сердца. Я просто набрался опыта. --- Что будет, если я встану к дереву и попрошу кого-нибудь кидать в меня острые ножи, при этом не целясь? Десять из десяти, что они будут втыкаться вокруг меня, образуя забавный контур. В худшем случае пострадают лишь грива и кончики крыльев. Что будет, если я буду прогуливаться в грозу по чистому полю? Сто из ста, что молния ударит прямо передо мной, вздыбив шерсть. Что будет, если я намеренно привяжу камень на шею и ухну в воду? Тысяча из тысячи, что рядом будет проходить какой-нибудь пони и спасёт меня. А потом, скорее всего, мы будет долго болтать за чашкой чая и подружимся. Этот сон не может иначе. Я не говорю, что это плохо. Мир подстраивается под нас, ежедневно обеспечивая каждому новое приключение и новый урок – жизнь полна смысла, как арбуз косточками. Верный путь всегда существует, задачи без решения отсутствуют, как класс. Мы вольны выбирать, что имеет для нас смысл. Например, у меня на крупе и ногах много ожогов от самодельных фейерверков, я могу убрать их в любой момент, когда только захочу. Но я не буду этого делать, ведь они часть важных воспоминаний. Хотел бы я, чтобы старый мир подчинялся таким же правилам. Но нас сковали тысячью тысяч условностей и глупых ритуалов, поэтому существование было большей частью бессмысленным. Что нам мешало просто подойти к знакомому и сказать: «Слушай, давай станем настоящими друзьями! Сколько общаемся, а так и не находим времени узнать друг друга получше»? Не знаю. Точно так же и целые государства не могли просто сесть и поговорить друг с другом. «Ребята, знаете, у нас нет никакого желания вступать в кровопролитную войну, гробя миллиарды душ. Мы думаем, что вам это тоже ни к чему. Давайте плюнем на всяковсяческий дипломатический авторитет, перестанем трясти боеголовками и забудем прошлые конфликты. Пусть, каждый из нас избран своим народом, чтобы решать экономические вопросы в свою пользу, мы сможем преодолеть свою сущность, ведь дружба эффективна» Могли ли люди предотвратить войну? Вряд ли. --- Чем ближе Сая и Хелим подходили к вершине пика, тем меньше становилось вокруг деревьев: их корни не могли вытягивать воду из здешней скалистой почвы. Они уступили своё место мелким кустарникам и горным травам, населявшим каждую удобную расселину, а иногда и вовсе ломавшим камень. Хотя большая часть цветов уже сомкнула бутоны, в воздухе всё равно стоял пряный аромат. В сочетании с темнеющим небом и утёсами вокруг это создавало атмосферу некоей первозданной дикости. - Ты знаешь, - гостья с севера отвлеклась от созерцания природы, - Я всё равно хочу вам помогать. - Ты хорошо подумала? После того, что ты там увидишь, назад пути не будет, - Хелим нахмурил брови, - Разумеется, кроме перерождения. Поднялся ветер, и по лавандовому лугу пошли волны. Запах разнотравья стал ещё сильнее, почти как у зебр-знахарей в аптеках. - Да. Что бы ты ни говорил, я верю, что всегда существует возможность уладить дело миром. Пусть мне придётся по двадцать раз восстанавливать разрушенное, я справлюсь, никому не нанеся вреда, даже если мне будет больно. На двадцать первый раз получится. Пони забыли ненависть и должны забыть, что значит «убивать». Мы должны быть лучше. - Ты молодец, - улыбнулся рыжий пегас, - Серьёзно, ты молодчина, раз до сих пор веришь. Значит, ты меньше человек, чем я. Человек бы так не смог. И я не смог бы. А ты сможешь. Ветер стал ещё сильнее, будто собирался догнать солнце, убегающее за горизонт. Теперь зашлись в странном ритмичном танце и высокие окостенелые камнеломки. Мелкий холмик, сплошь поросший эдельвейсом, и вовсе производил впечатление живого существа. - Знаешь, мне стыдно, что я когда-то был человеком. Я немало грешил: один и с толпой, импульсивно и продуманно. Представь себе, думал, что у меня не было друзей, и что любовь никогда не появится в моей жизни. Как это было пафосно и глупо! – Хелим глубоко вдохнул сырой вечерний воздух, - Почему я не мог понять этого тогда? Не знаю. Знаю лишь, что, если ты сможешь воплотить то, о чём говоришь, за тобой будущее. --- Пони и пегас молча лежали на вершине пика и доедали божественно вкусные кексы. Стрекотали цикады, вдали умирал закат. По воле Селестии Солнце село в облака и раскрасило их багрово-фиолетовым маревом. Сая жевала и видела на горизонте угли догорающего костра, у которого можно погреться холодной северной ночью. Хелим жевал и видел на горизонте напалмовый огонь, которым когда-то давно был уничтожен его родной дом в Минске. Хотя на самом деле это были всего лишь водяные пары в атмосфере. Несуществующие водяные пары в несуществующей атмосфере. Два несуществующих жителя этого прекрасного несуществующего мира доели кексы и теперь думали, куда бы выкинуть коробку. Не портить же ей ландшафт, в самом деле? --- “My Little Pony: Friendship is Magic”, Hasbro, октябрь 2010 “Ponytopia”, ponyPharmacist, апрель 2011 “Ponytopia part 2”, Cadmium, май 2011